Оскаровский лауреат в номинации "Лучший иностранный фильм", аргентинская картина "Тайна в его глазах", обошедшая таких, казалось бы, гарантированных номинантов, как "Белая лента" Ханеке и "Пророк" Одияра, в России вышла ограниченным прокатом.
Творчество режиссера фильма Хуана Хосе Кампанеллы американские киноакадемики оценивают уже не в первый раз: в 2001 году его картина "Сын невесты" попала в шорт-лист "Оскара". Кроме того, Кампанелла известен в Америке как один из режиссеров сериалов "Закон и порядок" и "Доктор Хаус".
Работа на западе для него не прошла бесследно. "Тайна в его глазах" – кино по-западному рациональное, лишенное латиноамериканской экспрессии, отрешенное и даже местами холодное. Взятая в начале щемящая нота протянута через весь фильм. Платоническая любовная линия пущена будто в замедленной съемке, а ответ на главный вопрос – можно ли заново переписать историю собственной жизни? – режиссер дает только в последней сцене фильма.
Выйдя на пенсию, одинокий судебный служащий Бенжамин Эспозито пишет книгу о происшествии, случившемся много лет назад, но накрепко застрявшем в памяти. Когда он был еще молод и безнадежно влюблен в слишком роскошную для него начальницу, ему досталось дело об изнасиловании и убийстве, в котором не было ни единой зацепки, кроме семейного альбома с фотографиями. Камерная детективная история к финалу фильма перерастает в философскую сагу о стремительности жизни и рока однажды неправильно принятых решений.
Собственно, сам детектив заканчивается в фильме ровно на середине, а дальше герой продолжает мучиться главным вопросом в своей жизни: "а что, если бы?".
"Тайна в его глазах" – кино по-западному рациональное, лишенное латиноамериканской экспрессии
Магия неторопливого повествования кроется не в решении чисто логической задачи по вычислению преступника, а в неожиданной расстановке акцентов. Следователь не может отделаться от воспоминаний о том случае, потому что для него эта история стала примером идеальной, невозможной любви – такой, о которой мечтал он сам. К выходу на пенсию он понимает, что слишком увяз в условных, придуманных самому себе прошлых, при полном отсутствии какого-либо благоустроенного настоящего.
25 лет назад Эспозито не решился сказать о своих чувствах начальнице. И все эти годы это обстоятельство не дает ему спокойно жить. Казалось бы, сюжет до боли банален, но сшит настолько изящно, что полное отсутствие фальши в картине воспринимается как чудо. "Человек может поменять что угодно – лицо, дом, семью, девушку, религию, Бога. Но есть одна вещь, которую он изменить не может. Его страсть", – говорит приятель Эспозито, пьяница, сыгранный аргентинским комиком Гильермо Франселлой.
Все лгут, не лгут лишь страсти. Это касается и законсервировавшегося в своем горе мужа изнасилованной и убитой женщины, самого убийцы и Эспозито, застрявшего где-то глубоко в одном из своих вымышленных прошлых. Это кино медленное, рефлексирующее, тоскующее вместе с героем о незаметно прожитой жизни, по интонации совсем не латинское, а скорее восточноевропейское.
Выбор американской академии можно было бы посчитать странным, учитывая, что оба соперника "Тайны в его глазах" – каннские триумфаторы, однако, для киноакадемиков не последнюю очередь в принятии решения сыграл не столько "сверхпосыл" картины и ее художественная ценность, сколько крепкая драматургия. И здесь аргентинский фильм даст фору любому из двух номинантов. Увлекательная история, способная одновременно заинтриговать и растрогать. Многократно усложненная временная структура повествования – зачастую зритель не сразу понимает, где он сейчас, в 1974-м, когда шло следствие по делу, или в 1999-м, когда Эспозито пишет о нем роман.
Однако многослойность прошлого режиссер очень тщательно продумывает. Повествуя о 1974-м, он тепло состаривает экран, словно говоря: чем глубже прошлое, тем теплее и солнечнее становятся наши воспоминания о нем. В 1999 году предметы, фигуры людей и лица выходят из полумрака, очерчиваются и холодеют, придавая картине медитативную грусть.
В фильме нет ни одной лишней детали, а эстетизация экранного действия доведена буквально до совершенства. Кадры с телом убитой молодой женщины производят впечатление тщательно составленного натюрморта, где живая натура вдруг омертвела, но еще хранит печать красоты. А съемки погони на переполненном стадионе во время футбольного матча, без единой монтажной склейки и с огромным количеством статистов, вызывают восхищение.
В фильме нет ни одной лишней детали, а эстетизация экранного действия доведена буквально до совершенства
Еще одна роль в фильме отдана последним 30 годам аргентинской истории. Эспозито узнает из теленовостей о военном перевороте 1976 года. Переворот положил начало невиданной даже в Южной Америке бойне, устроенной военными с помощью волонтеров из "эскадронов смерти": одних "пропавших без вести" насчитывается до 30 тысяч человек. Подноготная сыскной и судебной аргентинской системы с хорошо выраженным влиянием человеческого фактора – как на ладони. Однако режиссер обошелся без экранных плясок смерти. Вместо этого он просто сумел передать – пусть на мгновение – ощущение катастрофы, осязаемой, несмотря на то, что в окружающем мире ничего не меняется, стены не рушатся, на улице не стреляют. Просто на героев как-то сразу ложится, сгибая их, тяжесть: о справедливости можно забыть очень надолго.
Такое вот аргентинское "Штази". Этим картина очень похожа на победителя в этой же оскаровской номинации позапрошлого года, немецкий фильм "Жизнь других". И сотрудник госбезопасности из фильма фон Доннерсмарка, и Эспозито заглядывают в "жизнь других", оба проникаются сочувствием к тем, с кем им приходится сталкиваться по долгу службы. И обоих система ставит на место. Несмотря на то, что на протяжении всего фильма герой фактически живет давно подавленными желаниями, в жизни других Эспозито пытается разглядеть свою собственную жизнь, когда-то им потерянную.
Для работы над романом герой-рассказчик достает с антресолей старинную печатную машинку, на которой не хватает одной литеры – первой в алфавите. По мере того, как он пишет роман, он заполняет не только недостающие буквы в повествовании, но и пропущенные страницы своей жизни.
Хэппи-энд с заново начатой историей любви, конечно, кажется надуманным. В реальной жизни роман, скорее, остался бы на бумаге, любовь всей его жизни – дома с мужем и детьми, а он – один в холостяцкой квартире без шанса начать все заново. Но без надежды на будущее фильм не получил бы "Оскара".
америка, режиссер, военная, дети
