Нейтральность, как и дурацкий патетичный минимализм, мертва. Модернизм — отжившая своё концепция. XXI век заботится о новой энергии, о нематериальном, об утрате формы и её обретении, о прозрачности, цвете, запахе. О цифровых технологиях, способных создать место обитания одновременно реальное и ирреальное, метафизическое и физическое.
Я стараюсь максимально приблизить их (интерьеры) к потребностям сегодняшнего человека. Мы ведь всё больше живём в виртуальном пространстве, и наш физический мир приобретает от этого иное значение. Поэтому предметы обстановки становятся технологическими объектами. Я уже не раз говорил и писал о том, что отрицать хай-тек — значит, отрицать современный образ жизни.
Человек, однажды поживший в моём интерьере, уже никогда не сможет вернуться в традиционную обстановку, потому что дизайн от Карима Рашида раз и навсегда покажет ему, что такие простые и прагматичные вещи, как окно с правильно падающим светом, или особая высота потолка, или многофункциональная мебель — есть жизненно необходимые вещи. Правда, я осознаю, что окончательный переход к предложенной мною среде обитания — это дело будущего.
Эти объекты символизируют для меня искусственный мир или то, что я называю искусственной природой. И мне кажется, что искусственное в последнее время становится естественным — то есть нам не следует больше разделять искусственные материалы и природные. Как не следует и отделять технологическое от человеческого.
В дизайне есть один очень важный момент: объект надо рассматривать достаточно абстрактно, чтобы у людей была свобода интерпретации.
Когда я впервые в жизни занимался дизайном ресторана, я все сделал только из дерева. Но выглядит этот ресторан так, как будто он из XXII века. Мы должны избавиться от каких-то априорных мнений о материале. В пятидесятые годы французский философ Ролан Барт написал книгу, в которой говорил о том, что нам давно пора перестать считать дерево — теплым, лед — холодным. Что нам нужно избавиться от стереотипов.
Есть только две вещи, которые я ценю в жизни, — искусство и человек.
Самая старая вещь, которая есть в моей жизни, это стереосистема шведской фирмы Bang & Olufsen, купленная мной в 1976 году. Я стараюсь не жить с вещами, которые старше пяти лет. Видите ли, я — сторонник философии, которая называется «складывать, вычитая». Если я что-то приношу в дом, я должен от чего-то подобного избавиться. Так я живу последние восемь лет. Так что если я покупаю пару носков — я выбрасываю пару носков. И если я покупаю кресло — я выбрасываю кресло. У меня есть одна кредитная карточка. Я все делаю в цифровом формате. У меня нет дисков. У меня нет книг. Когда-то у меня дома было 20 тысяч пластинок, потому что в семидесятые я был диджеем. Теперь вся моя музыка, как и все фильмы в моем доме, — в цифровом формате. У меня есть один винчестер на 300 гигабайт, и больше мне ничего не нужно.
Чувственный минимализм — это не философия и не дидактика. Вообще, минимализм — это стиль, создающий представление об идеальной форме. Например, об идеальном прямоугольнике или идеальном шаре. Идея чувственности имеет отношение в данном случае к редукции органической формы, естественной для человека и приятной ему. И такую форму может иметь любой предмет.
Я считаю, что как человеческие существа мы можем сопереживать любой вещи, если она имеет такую аморфную, мягкую форму. То есть в жизни надо стремиться к редукции. Иметь не слишком много, но то, что имеешь, должно быть физически и интеллектуально вам приятно.
Я ненавижу это слово – «классика». Я хочу, чтобы оно исчезло навсегда. Еще я хочу, чтобы исчезло слово «массовость». Потому что речь должна всегда идти о человеке, а не о массе.
Нужно понимать, что мы все — часть мира. Что мы — великие. И делать только то, что нам нравится.
