Сергей МАРКЕДОНОВ
Политолог, кандидат исторических наук
В процессе международного признания независимости Абхазии и Южной Осетии сделан еще один шаг. "Я хочу сейчас воспользоваться случаем и объявить о том, что Венесуэла присоединяется к признанию независимости республик Южной Осетии и Абхазии". С таким заявлением на встрече с российским президентом Дмитрием Медведевым выступил венесуэльский лидер Уго Чавес. После этого ленты информационных агентств запестрели сообщениями о том, что Венесуэла стала третьей после России и Никарагуа страной, признавшей независимость Абхазии и Южной Осетии.
Конечно же, принципиально важное заявление венесуэльского лидера и признание независимости двух бывших автономий Грузии – не одно и то же. Любое признание включает в себя не только решение главы государства, но и парламентскую ратификацию, и установление дипломатических отношений. Никарагуа потребовался год, чтобы пройти путь от президентских декретов (№ 46 и 47 от 5 сентября 2008 года) о признании независимости Абхазии и Южной Осетии до установления дипломатических отношений (соглашения об этом были подписаны между абхазскими и никарагуанскими дипломатами 10 сентября 2009 года в Манагуа). После заявления Уго Чавеса абхазские дипломаты сразу же сказали, что будут плотно работать с венесуэльскими коллегами, чтобы завершить работу по оформлению дипломатических отношений в сжатые сроки.
Южный Кавказ не впервые попадает в фокус внимания Чавеса
Но даже то внимание, которое мировые СМИ и политики ведущих стран мира уделили внешнеполитической инициативе венесуэльского президента, говорит о серьезной роли этой латиноамериканской республики в международных процессах. В самом деле, не первый год Венесуэла пытается сформулировать так называемую "боливарианскую альтернативу" гегемонии США в Южной Америке. Эта альтернатива представляет собой патерналистскую модель государства и его отношений с обществом. В политической науке такую модель власти называют также "делегативной демократией", которая основывается на предпосылке о том, что победа на президентских выборах дает победителю право управлять страной по своему усмотрению, при этом он ограничен лишь обстоятельствами существующих властных отношений и определенным Конституцией сроком пребывания у власти. Президент при таком подходе рассматривается как воплощение нации, главный хранитель и знаток ее интересов. Эта фигура мыслится, как отец, заботящийся обо всей нации. Только в случае с Венесуэлой речь идет о ярком региональном компоненте в реализации такой модели, который базируется на жестком противопоставлении интересов "остальной Америки" интересам "гринго", как называют в Венесуэле американцев. Фактически, с уходом в тень харизматического кубинского "команданте" Фиделя Кастро богатая нефтяными запасами Венесуэла стала негласным лидером "альтернативной Латинской Америки". У Чавеса также есть свои взгляды на отношения с различными государствами на других континентах. Венесуэла проявляет интерес к развитию двусторонних отношений с Китаем, Ираном, странами арабского востока, Россией. К слову сказать, визит Чавеса – это восьмое посещение нашей страны. Такого количества визитов в Россию не наносил ни один лидер латиноамериканского мира. Таким образом, Венесуэла – это отнюдь не политический маргинал в мире, а потому мнение ее президента (безотносительно к оценкам его личности) требуется брать в серьезный расчет.
Впрочем, и Южный Кавказ не впервые попадает в фокус внимание Чавеса. Еще в ноябре 2006 года представители "боливарианской республики" входили в группу международных наблюдателей на выборах президента Южной Осетии (одновременно проходил референдум о статусе этой республики). Депутат Национальной Ассамблеи (парламента) Венесуэлы Луис Таскон накануне голосования заявил, что "если большая часть народа решает быть независимой республикой, мы должны это уважать, принимать и поддерживать. И, в свою очередь, если народ решает воссоединиться с Северной Осетией и быть частью РФ, это мы тоже будем поддерживать, потому что это воля народа. Самое главное решение принимает народ, а не группа людей, которые будут это решать". В ответ на вопрос о возможном признании независимости Южной Осетии Таскон заявил: "Это решение, которое принимает лично президент республики. Президент будет изучать этот вопрос и будет решать, после получения оценки того, как проходил этот референдум, после того, как мы изучим волю народа Осетии".
Абхазия и Южная Осетия не "обрели независимость", они завоевали ее в ходе жестоких вооруженных конфликтов
Изучение ситуации происходило в течение продолжительного периода. До тех пор, пока сама Россия не приняла окончательного решения о признании независимости двух бывших грузинских автономий (которая была достигнута задолго до трагических событий "горячего августа" прошлого года), венесуэльский президент не спешил с аналогичным решением. Но 29 августа 2008 года в своем выступлении Чавес заявил: "Грузия развязала агрессию против Южной Осетии. Россия заняла четкую позицию. Мы бы поступили точно так же, если бы кто-либо напал на нас. Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Мы поддерживаем Россию. Россия права". Тогда он, правда, не уточнил, планирует ли Венесуэла официально признать независимость двух республик. Спустя год венесуэльский лидер дал предельно четкий ответ. Как и в случае с Никарагуа, парламентская ратификация в Венесуэле не является обязательной процедурой. Однако она сделала бы решение президента более весомым, придала ему большую политико-правовую легитимность. Установление же дипломатических отношений повысило бы статус Абхазии и Южной Осетии еще больше. Два посольства (или хотя бы консульства) – это свидетельство растущего международного признания. Кстати, Турецкая Республика Северного Кипра существует в режиме признания одной только Турцией, начиная с 1983 года. Южная Осетия и Абхазия (чья независимость признается только чуть больше года) уже могут предъявить более длинный список. Пока он не сопоставим с количеством стран, признавших Сахарскую Арабскую Демократическую республику или Тайвань. Но повторимся еще раз, у двух перечисленных выше частично признанных республик "стаж" больше, чем у Абхазии с Южной Осетией.
Но самое главное – это даже не количество признаний. И не появление нового лидера государства, готового такое признание сделать. Главное – это наличие политических феноменов под названием Абхазия и Южная Осетия. В оценке их прошлого и перспектив важно понимать следующее. В прошлом году они не "обрели независимость" (как об этом писали многие СМИ). Они завоевали ее в ходе жестоких вооруженных конфликтов начала 1990-х гг., а затем сохранили в период "заморозки" середины 1990-х – начала 2000-х гг. и "разморозки" 2004-2008 гг. В 2008 году они перешли в разряд частично признанных образований (есть признание со стороны отдельных стран, но нет членства в ООН). Процесс международной легитимации завоеванной ранее независимости может растянуться во времени. И даже наверняка растянется на много лет. Но у Абхазии и Южной Осетии есть, что признавать (институты власти, поддержка населения). Не создай они предпосылок для реализации своего самоопределения, сегодняшняя дискуссия была бы неуместной.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
нефть, парламент, китай, медведев
