Еще относительно недавно идеологи террористических движений, структуры их финансирующие, а также те, кто осуществлял их политическое представительство в легальном политическом пространстве, преследовали вполне понятные, конкретные и чаще всего локальные цели.

Так, например, политическое крыло Ирландской республиканской армии (ИРА), официально признанной в качестве террористической организации, партия Шинн Фейн в Северной Ирландии выступает за объединение Ирландии и ее последующий выход из Евросоюза.

Другая радикальная европейская организация ЭТА (Страна Басков и свобода), созданная на базе Баскской националистической партии, преследовала своей целью создание независимого от Испании государства басков.

В обоих случаях представители этих радикальных организаций официально отказались от вооруженных методов борьбы и провозгласили приоритет политического решения вопроса о независимости.

Подобные организации во второй половине ХХ века существовали во многих странах. Однако к началу ХХI века большая часть террористических организаций маргинализировалась, превратившись в криминальные картели в Латинской Америке и Юго-восточной Азии, либо трансформировалась в легальные политические структуры.

Современный терроризм, за исключением методов борьбы (взрывы, саботажи, похищения, массовые казни), мало чем напоминает терроризм прошлого века.

Современный терроризм преследует геополитические цели, разрушает миропорядок, сеет хаос и страх.  Кроме того, руководители террористических организаций сегодня это уже далеко не те романтики и революционеры, которые боролись за свободу и независимость своего народа.

Наиболее ярким примером современного терроризма сегодня является, так называемое ИГИЛ (Исламское государство). Это не просто группировка вооруженных фанатиков, это ГОСУДАРСТВО, в полном смысле этого слова. То есть, за исключением официального признания международным сообществом, у ИГ есть все признаки государства: территория, налоги, законодательная и исполнительная власть, суды, армия и полиция. Кроме того, ИГ – это еще и успешная транснациональная корпорация, ведущая торговлю. Только доходы от продажи нефтепродуктов до недавнего времени составляли не менее 1 млн $ в день, а общие доходы ИГ от продажи нефтепродуктов за 2014-2017 гг. превысили 1 млрд $.

Наряду с нефтью, ИГ успешно торгует предметами похищенными из памятников старины, таких как Пальмира, активно занимается работорговлей, продает электроэнергию и сельскохозяйственную продукцию, собирает налоги, активно сотрудничает с другими международными террористическими и криминальными структура, использует глобальную сеть для сбора пожертвований.

Значительное место в структуре доходов ТНК ИГ занимают внешние пожертвования. Это пожалуй самая «интересная статья» доходов халифата.

Исторически, любая террористическая организация, преследующая некие политические, национальные, религиозные цели, опиралась на поддержку местного населения и одновременно держа его в страхе. Местные жители пополняли ряды боевиков, выступали источником информации, финансирования и моральной поддержки.

Сегодня вооруженные сторонники ИГ на территории Сирии, Ирака, присягнувшие ИГ на верность группировки в странах Западной Африки в основном, представляют собой террористический интернационал и лишь небольшая часть из них — это местные жители. В такой ситуации без поддержки из-за рубежа и постоянной «подпитки» деньгами, продовольствием, оружием, боеприпасами и живой силой невозможно удерживать контроль над значительными территориями. В этом смысле, иностранный вклад в успех ИГ очевиден.

Так кто же финансирует ИГ!? Официально, ни одно государство в мире не признает свое участие в финансировании ИГ. Однако есть весомые основания полагать, что ряд ближневосточных государств, таких как Катар и Саудовская Аравия через различные благотворительные фонды расположенные, в основном, в Великобритании и ряде других государств ЕС, направляют значительные финансовые потоки на финансирование террористической деятельности на территории Сирии и Ирака, в Западной Африке, в Средней и Юго-восточной Азии.

Кроме того, значительные ресурсы направляются на идеологическую подготовку и рекрутирование новых сторонников в России, на постсоветском пространстве, странах СНГ, на территории ЕС, на Африканском континенте и даже в КНР.

Как известно, на территории Сирии и Ирака действует не только ИГ, но и ряд других крупных террористических организаций, таких как ССА (Сирийская свободная армия) и «Джабхат ан-Нусра».

В ходе проведения контртеррористической операции силы регулярной армии Сирийской арабской республики, при поддержке ВКС РФ, а также отрядов курдского ополчения неоднократно сталкивались с попытками международной коалиции во главе с США вывести из под удара силы этих группировок в наиболее критические для них моменты боевых действий. А Сирийскую свободную армию администрация США вообще относят в числу представителей умеренной оппозиции, поддерживают постоянные контакты и предоставляют разведданные.

Очевидно, что многие влиятельные силы заинтересованы в сохранении боеспособности ИГ еще в течении длительного времени.

Можно посвятить очень много времени изучению роли того или иного государства в создании и поддержке ИГ и других террористических группировок на территории Сирии и Ирака. Даже в этом конгломерате терроризма нет единого начала. Каждое государство «спонсор» преследует свои цели, которые противоречат целям других.

На сегодняшний день только в отношении Катара выдвинуты официальные обвинения в пособничестве боевикам ИГ. Хотя этот список гораздо длиннее и представительнее и не ограничивается ближневосточными королевствами.

Многие историки изучающие причины и последствия первой мировой войны, сходятся к одному выводу. Эту войну хотели ВСЕ. Что-то подсказывает, что в существовании такого феномена как ИГ и международного терроризма в целом также заинтересованы слишком многие.